Предупреждение: Здесь оставлены только архивные материалы.

Российский культурный портал "Золотые Врата Урала" с декабря 2010 года находится по адресу http://www.zovu.ru!

(Страницы - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 )

А ИГОРЕВА ХРАБРОГО ПОЛКА НЕ ЗАБЫТЬ! (Заново прочитанное "Слово о полку Игореве") Перевод и комментарии Александра Минаева. - Новосибирск 2006 г.

 

 

Картина 1. Зачин.

Старый текст первого издания: Не л™поли ны бяшетъ, братiе, начяти старыми словесы трудныхъ пов™стiй о пълку Игорев™, Игоря Святъславлича! Начати же ся тъй п™сни по былинамъ сего времени, а не по замышленiю Бояню. Боянъ бо в™щiй, аще кому хотяще п™снь творити, то раст™кашется мыслiю по древу, с™рымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы.

Старый текст в моей редакции: Не л™по ли ны бяшетъ, братiе, начяти старыми словесы трудныхъ пов™стiй о пълку Игорев™, Игоря Святъславлича? Начати же ся тъй п™сни по былинамъ сего времени, а не по замышленiю Бояню! Боянъ бо в™щiй, аще кому хотяще п™снь творити, то раст™кашется мыслiю по древу, с™рымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы.

Перевод Мусина-Пушкина: Приятно нам, братцы, начать древним слогом прискорбную повесть о походе Игоря, сына Святославова! начать же сию песнь по бытиям того времени, а не по вымыслам Бояновым. Ибо когда мудрый Боян хотел прославлять кого, то носился мыслию по деревьям, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.

Перевод Лихачева: Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами печальные повести о походе Игоревом, Игоря Святославича? Пусть начнется же песнь эта по былинам нашего времени, а не по замышлению Бояна. Боян же вещий, если хотел кому песнь воспеть, то растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.

Новый перевод: Не красно ли нас было, братья, морочить старыми песнями трудных повестей о полку Игореве, Игоря Святославича? Начаться же песне о том по событиям того времени, а не по измышлению Бояна! Ибо Боян вещий, если кому хочет песнь творить, то растекается мыслью по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.

 

 

 

Эпиграф: ..Понятие "мысль" имеет массу синонимов. Машина времени - очевидно, один из этих синонимов. Можно думать о прошлом, жить настоящим, грезить о будущем, можно порознь, а можно вместе, одновременно. Этим мозг человека отличен от мозга животного. Мозговая работа животных однозначна по времени - куцый мир, картина в рамках конкретных реальностей данных мгновений. Человеку просторней: он живет тем, что было, что есть и что будет. Жить с этим порознь легко, но сразу в трех временах - дьявольски трудно. Я живу по крайней мере сразу в двух: в настоящем и прошлом. Увязать настоящее с прошлым, осмыслить результаты этой увязки - значит проведать о будущем.
Сергей Павлов, "Акванавты"

 

Русь, Черниговская земля. Год 6693 от сотворения мира. День Святого великомученника и чудотворца Георгия Победоносца. В нескольких удельно-княжеских городах готовятся к выступлению в трудный поход хорошо оснащенные и не раз испытанные в боях русские полки. Сдержанные прощания: слез показывать не принято - беду накличешь. Напутственный, последний общий для уходящих и остающихся молебен: победы вам, братья! Повелительный сигнал боевого рога: устроить ряды! Первые тяжелые шаги в неведомое. Безмолвная, одними глазами мольба вослед: возвращайтесь! Рысьей лапой тоска по сердцу: ой, не доведется больше свидеться! Пыль, взлохмаченная сотнями ног. В горле першит. Песня бравая, удалая... Чья-то малая оплошка - и тут же несется озорное словцо. Задавленный на полузвуке смех - и новое озорство:

- Ты, чай, смех-то выдавить хотел, да и того... Выковыривай ужо его из портков!

И снова смех, но уже вольно, в полную грудь:

- Га-а!..

- Не робей, братцы: двум смертям не бывать, а от одной, покуда живы, отобьемся!

- Мне бы, братцы... Й-ик!.. От икоты только отбиться, а там... Й-ик!.. От чего хошь отобьюсь.

И снова:

- Га-а!..

Так уж ведется на Руси: чем дело труднее, тем шутка веселее. А уж в бой без шутки - и вовсе не мыслимо.

В иные времена, на иной войне, но такой же простой русский воин-поэт сказал:

Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не прожить без прибаутки,
Шутки самой немудрой... (Александр Твардовский: "Василий Тёркин".)

А в тот далекий год пошли полки Черниговские войной на землю Половецкую. Потомки потом высчитают и запишут: было это 23 апреля 1185 года. Вел те полки князь Новгород-Северский Игорь Святославич.

Через месяц неохотно выпустит степь из своих шелкотравных цепких лап полтора десятка измученных конников. Принесут они страшную весть: нет больше войска - сгинуло все в лютой битве. Займется земля в плаче. Замрет, беззащитная, в ожидании напастей: пришла беда - отворяй ворота. Поползут слушки и слухи, начнутся суды-пересуды - кто больше виноват... Годы будут идти, а недоумение не рассеется: как случилось, что степняки, которых всегда бивали, если сходились в поле на равных, победили в этот раз такое сплоченное и сильное войско? Винить станут князя Игоря, достанется и соратникам его - где поделом, а больше того в напраслину. И начнет случившееся окутываться мраком наветов, домыслов, лжи. Оно ведь известно: лжей много, а правда одна. И когда уже будет казаться, что истина исчезла безвозвратно, зазвенит и потечет по Руси суровая, горькая, но чистая и честная песня о князе Игоре и его походе, написанная безвестным для нас Автором. И начнется она с заковыристого вопроса:

Не л™по ли ны бяшетъ, братiе, начяти старыми словесы трудныхъ пов™стiй о пълку Игорев™, Игоря Святъславлича?

Через 600 лет познакомятся с песней потомки и еще 200 лет будут ломать голову: о чем же спросил в начале песни Автор?

Первые переводчики попросту взяли и подмяли текст под свои собственные ощущения: "Приятно нам, братцы, начать древним слогом прискорбную повесть о походе Игоря!.." Последующие повертели слово "л™по" [лепо] и так и этак, но лучшего перевода, чем: "Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами?..", так и не нашли.

А между тем слово "лепо" хорошо известно и в наше время. В живой народной речи оно живет от Карпат до Владивостока. Оно вполне понятное и родное всем славянам, а не только русским. "Лепший - милейкий, як брат роднейкий" ("Песни Угорской Руси", собранные Головацким). "Лепсько, наречие. Хорошо, красиво"; "Лепський,а,о. Хороший, красивый" ("Словарь украинского языка" Б.Д.Гринченко); "Лепше - наречие, употребительное и доселе в западных областях. Лепей - лучше" (словарь В.И.Даля). "Она лицом лепа" (словарь В.И.Даля). "Церковнославянское лепота - красота. Сербское - лепота, леп. Чешское лепы - красивый, прекрасный" (Миклошич. "Словарь шести славянских языков").

Нет никакого основания портить столь благозвучный и величественный зачин, заменяя слово "лепо" ужасающими прозаизмами, как-то: "Не подобает ли..."; "Негоже было бы..."; "Не приспело ль..."; "Не уместно ли..."; "Не ладно ли..."; "Не прилично ли...", и т.д. и т.п.

Вот уж подлинно - неприлично, негоже! [А.К.Югов, Л.4, с.121].

Со словом "лепо" разобрались. Понятно, как можно и как нельзя.

Осталось понять остальные слова первой фразы:

ны - местоимение нам, нас;
бяшетъ - вспомогательный глагол прошедшего времени - было, бывало;
старыми словесы - старыми (прежними) песнями, сказаньями, реченьями, (оба слова стоят в творительном падеже);
трудныхъ пов™стЅй - трудных (горестных) повестей;
о пълку Игорев™ - о полку (о войске, о походе, о сражении) Игореве.

Однако, несмотря на то, что понятны все слова, переведенный вопрос понятнее не становится:

"Не красно ли нам было, братья, начать старыми песнями трудных повестей о походе Игореве, Игоря Святославича?"

Да и благозвучие его относительно. Чтобы звучал он гладко, надо бы сказать: "начать... трудные повести", а не "трудных повестей". Но еще важнее, что смысл вопроса сомнителен. Как ни пытайся его растолковать, а суть остается одна: спрашивать так, это все равно что спрашивать: "Не хорошо ли нам рассказать об афганской войне песнями войны гражданской?" Такое и на ум никому не придет. Впрочем… именно такой подход осушествлен еще в первом переводе, в переводе А.И.Мусина-Пушкина: "Приятно нам, братцы, начать древним слогом..."

Где же выход? Где прячется ошибка в толковании первой фразы?

Да, есть в предложении слово, которое нами ещё не распознано. Это слово "начяти".

Надо было сразу обратить внимание на то, что написано оно не через "а" (аз), как положено, а через "я" (юс малый). Кстати, в следующей строке - словно для сравнения - написано уже правильно: "начати" - "начати же ся тъй п™сни". Такая близость двух похожих слов лишь подчеркивает, что перед нами слова разные. Такие же разные, как, к примеру, "петь" и "пить", "закипать" и "закапать", "надеть" и "надуть". Так что, скорее всего, слово "начяти" с понятием "начало" не связано. Что же тогда оно означает? Будем разбираться.

По виду и по роли своей в предложении "начяти" может быть глаголом неопределенной формы, инфинитивом; "на", скорее всего, приставка, "чя" - корень, "ти" - окончание. (Но вполне возможен вариант, при котором мы имеем дело с предлогом "на" и существительным "чять" во множественном числе - "чяти": "на чати").

Рассмотрим "начяти" как глагол. И рассмотрение поведём с основополагающей части, с "чяти".

"Чяти" при спряжении образует личные формы: "чяю, чяеши, чяеть; чяемь, чяете, чяють"; в двойственном числе (было и такое в старом русском) - "чяев™, чяета".

Если учесть, что по нынешним правилам нельзя писать "чя", а допускается только написание "ча" (через "а"), то формы спряжения "чяти" практически совпадают с личными формами глагола "чаять": "чаю, чаешь, чает; чаем, чаете, чают"; при отсутствии, естественно, форм двойственного числа.

Подобное совпадение трудно признать случайным. Поэтому присмотримся к слову "чаять" внимательнее.

В "Толковом словаре живого великорусского языка" Владимира Даля ему дано такое объяснение (текст приводится в современной орфографии):

ЧАЯТЬ что, думать, полагать, заключать; надеяться, уповать, ожидать, предполагать. Я чаял (ча'л) ты уехал! Чаяли прибылого, ан весь матерой! Не чаял я такой встречи! Чаем барина на часу. Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Симв. веры. Не чаю пути от малого. От кого чаем, того и величаем. Слежаще... множество болящих... чающих движения воды Иоан. Чатое дело, арх. - чаянное, ожиданное. Чай, ты устал, на мне сидя? Врал много, а чай больше того осталось. Ждут Фому, чают быть уму. Много чаешь, да ничего не знаешь. Чего не чаешь, то скорее сбудется. Девка хороша - взял бы за себя, да поп не венчает - за сына чает. (Из песни). Добрые люди венчаются, а нам и не чается.
Чаянье, ср. полаганье, предположенье, верованье, упованье, надежда, ожиданье. Сверх чаянья, паче чаянья, нежданно, недуманно, негаданно. Дочаяться чего, дождаться. Начаялись мы его, наждались. Отчаяваться, терять надежду, веру.
Чаятельный, предвидимый, жданный, ожидаемый, вероятный. Он чаятельно зимой приедет? Чаятельные следствия дела.
Чаемость, ожиданье, надежда или чаянье. Чай нар. (я чаю), ча'ть (надо чаять), думаю, вероятно, надеюсь, авось. Я чай, бы со стыда ты землю всю прорыла, Крыл. В дожде, чать, повредился (лук), Ломнс. Чай, будет дождь?
Чаятель м. -ница, чающий чего-либо. Чаятели великих благ.

К примерам Владимира Даля можно добавить строки известной казачьей песни:

Что ты когти распускаешь
Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь?
Чёрный ворон, я не твой!

При всей своей подробности и обстоятельности разъяснения В.И.Даля не указывают на один существеннейший признак, отражаемый словом "чаять". Признак этот - подсознательность, подспудность всех ожиданий, упований, надежд, предположений, предвидений. Чаянье подобно тени, скользящей в глубине души, где-то на задворках сознания. Человек занят своими делами, мыслями, разговорами, а внутри его живет, туманится что-то... И только в момент свершения чаемого или в момент высказывания о нем вслух человек вдруг осознает: да, я об этом думал, я это чувствовал, я все время с этим жил...

Чаянье выражает смутность, призрачность, грезы. Это позволяет говорить про "чаянья и надежды", "думы и чаянья", "чаянья и ожиданья", хотя, судя по принятым толкованиям, чаянья это те же надежды, те же думы и ожиданья.

Поэтому объяснения слова "чаять", данные В.И.Далем, необходимо дополнить словами "подсознательно", "неосознанно", "подспудно", "в глубине души".

"Чаять" - подсознательно надеяться, неосознанно уповать, в глубине души ожидать, подспудно предполагать.

Но все это - подсознательно надеяться, полагать, уповать - все это сразу, вместе, потому что охватывается одним глаголом, потому что является значением одного слова.

И это же значение в далеком прошлом нес в себе глагол "чяти". Приставка "на" добавляла действию, обозначенному им, признак длительности и полноты исполнения.

"Начяти" - значит "долго подсознательно надеяться, полагать, уповать".

Но одновременно приставка "на" могла означать перенос действия из внутреннего мира человека в мир внешний, в мир окружающий.

Тогда значение "начяти" - "вынуждать окружающих неосознанно надеяться, думать, ожидать, полагать, уповать".

Как такое действие назвать одним словом? Какой современный синоним соответствует слову "начяти" в контексте фразы? "Обманывать" - манить несбыточными надеждами, или "морочить" - "нагонять туману", рассказывая полуправду? Казалось бы, напрашивается ещё слово "обнадёживать", но оно подразумевает честное, открытое общение. А коли вынуждают неосознанно думать и надеяться, то это уже нечестно, это обман.

Итак, "начяти" - обманывать, морочить, манить.

А риторический вопрос, заданный Автором, звучит так:

Не красно ли нас было, братья, морочить старыми (прежними) песнями трудных повестей о полку Игореве, Игоря Святославича?

И становится понятно, отчего вдруг даётся обещание рассказывать о том, что было, "по былинамь". "Былины" - это "былое", то, что было. Но в переводе приходится заменять его словом "события", потому что сейчас "былина" воспринимается как "рассказ-легенда, рассказ о забытом и очень далёком, полусказка".

Начати же ся тъй п™сни по былинамь сего времени, а не по замышленЅю Бояню! Боянъ бо в™щiй, аще кому хотяще п™снь творити, то раст™кашется мыслiю по древу, с™рымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы.

Начаться же этой песне по событиям того времени, а не по измышлению Бояна! Ибо Боян вещий, если кому хочет песнь творить, то растекается мыслью по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.

Так вот кто обманщик - Боян! Это он, вещун, перевирал былое, рассказывая об Игоревом походе. Сказалось, наверное, то, что храбростью этот песнотворец не отличался, потому и не мог правильно истолковать и отобразить поступки героев своих песен.

Дело в том, что имя Боян относится к именам, которые несут в себе смысловое значение подобно именам Ждан, Желан, Молчан, Крикун, Смирной, Несмеян, Хотен. В статье, из которой почерпнуты эти сведения, сказано:

Еще более очевидной, чем сближение с 'бой', представляется связь имени Боян с русским диалектным словом боян "пугливый, трусливый человек", отмеченным в говорах Урала в 1961 году (Словарь русских народных говоров. Под ред. Ф.П.Филина. Вып. 3, Л., 1967). Здесь же контекст: "Боян не боян, а завсегда через лес ходил". Легко заметить, что само слово боян в свою очередь связано с глаголом бояться, то есть является отглагольным существительным. Подобные образования с тем же значением, но с иными суффиксами, имеются и в других славянских языках... [Л.10, б].

Предки наши отчетливо слышали, что в "Слове о полку" речь идет с одной стороны об обманах и переосмыслениях событий Бояном, а с другой - что переосмыслены они пугливым, трусливым человеком.

"Вещий" - еще одна не лучшая характеристика Бояна. Потому что "вещий" это вещун, ведьмак. Не самый черный из колдовской братии, но все же подозрительный и опасный - кто знает, что у колдуна на уме!

Мы относимся к слову "вещий" как к величественному эпитету во многом потому, что помним строки А.С.Пушкина:

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам.

Но летопись, сообщая, что прозвали киевляне Олега "вещим", тут же пытается оправдать случившееся: "бяху бо людье погани и нев™игласи" - ибо были люди язычниками и невежественными (не ведали гласа Божьего). Впрочем, во времена старых богов прозванье "вещий" звучало похвалой, признанием божественного дара. Но во времена христианства всё диаметрально переменилось.

С ведунами и ведьмами (вещими), а также с языческими жрецами (волхвами) церковь вела беспощадную борьбу. И несмотря на то, что в XII веке на Руси царило двоеверие, при котором люди молились Христу, не забывая помолиться старым богам, прозванье "вещий"" прозвучавшее из уст просвещенного христианина (а в просвещенности отказать Автору никто не может), звучало грозно и презрительно.

И что же этот "вещий Боян" - испуганный ведун, боязливый вещатель? А он, как и полагается колдуну, песни свои творя, мысленно возносился орлом под облака, проникая в мир небесный; волком скользил по земле, прислушиваясь к тому, что делается на ней и внутри нее; сам, в своем срединном человеческом мире мыслью карабкался на непостижимое для простого смертного древо, которое соединяло в единое целое все три мира: мир срединный жизненный, мир небесный и мир внутриземной. Древнейшее представление человека о мироздании! И надо ж, как оно отразилось в "Слове"! Боян-то вещий…

Напоследок вспомним еще раз, коли уж зашел разговор, о вещем Олеге. Его-то прозвали "вещим" как раз из уважения.

В 907 году в морском походе на Царьград, пристав к берегу, придумал Олег поставить корабли на колеса и по суху, как по морю, подступил со всем флотом к самым стенам византийской столицы. Испуганные греки запросили мира и вынесли князю и всему его войску вино, насыпав в него предварительно яду. Но Олег, чутко уловив неладное, велел вино вылить. Тут стали греки молить пощады и откупаться богатыми дарами. Олег дары принял, мир дал и, повесив свой шит на вратах города, вернулся в Киев. Тогда-то, восславляя его, и прозвали киевляне Олега "вещим".

"И жил Олег, мир имея со всеми странами, княжа в Киеве, - сообщает "Повесть временных лет" записью от 6420 лета (912 г.). - И приспела осень. И помянул Олег коня своего, которого поставил кормить, не желая восседать на него. Случилось поскольку выспросить ему волхвов и кудесников: "От чего мне умереть?" - и сказал ему кудесник один: "От княжеского коня. Ты его любишь и ездишь на нем - от него тебе умереть!" Олег принял это к разуменью сразу: "Никогда же не всяду на него и не увижу его более!" И повелел кормить его и не водить его к нему. И прожил несколько лет не видев его, покуда ходил на греков.

И пришедши в Киев и пробыв в нем 4 лета (года), на пятое лето помянул коня: "От него же предрекали волхвы умереть". И призвал старейшину конюхов, спросил его: "Где мой конь? Поставил я кормить и блюсти его". Тот же ответил: "Умер". Олег посмеялся и укорил кудесника, сказав: "То неправду гласят волхвы, все то ложь есть - конь умер, а я жив!" И повелел оседлать коня: "Да увижу кости его!"

И пришел на место, где лежали кости его и лоб гол, и сошел с коня и посмеялся, сказав: "От этого ли лба смерть мне было принять!" И наступил ногою на лоб. И выникнувшая изо лба змея уклюнула его в ногу, и с того разболелся он и умер.

И плакали все люди плачем великим, и унесли и погребли его на горе, что зовется Щековица. Есть его могила и до сего дня. Слывет могилой Олеговой.

И было всех лет княжения его 33". [Л.6, а; перевод мой]

 

 

Карты, которые помогали в работе над "Словом...":

Черниговско-Северская земля. (по А.К.Зайцеву).

 

(Страницы - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 )

Александр Минаев (Новосибирск, 2006)