Предупреждение: Здесь оставлены только архивные материалы.

Российский культурный портал "Золотые Врата Урала" с декабря 2010 года находится по адресу http://www.zovu.ru!

 

МУЗЕЙ, КОТОРОГО СКОРО МОЖЕТ НЕ БЫТЬ

(Игра теней и света вокруг места гибели Николая II)

 

 

 

 

 

Об авторе: Филимонов Александр Аскольдович, сотрудник Отдела научно-просветительской работы Свердловского областного краеведческого музея, экскурсовод Храма-памятника на Крови, Музея молодежи. Автор цикла историко-философских экскурсий "Екатеринбург в пространстве и времени" для детей и взрослых. Автор ряда книг, статей, очерков о восприятии современными екатеринбужцами своего прошлого. Данная публикация подготовлена для газеты "30 октября" (Москва) .

 

Город Екатеринбург возникает в начале ХVIII века как попытка реализации утопии, сложившейся в сознании "птенцов Петровых" - верных сподвижников царя-реформатора, видевших в укладе европейской жизни идеальные формы организации быта, социальной среды, жизненного пространства. История Екатеринбурга (о чем свидетельствует и само название города) становится экспериментом по пересаживанию западноевропейских идей и технологий на русскую почву. То, что западному человеку шло во, благо, для горнозаводского населения Урала часто становилось колодками, узкими рамками, под которые вынуждены были подгонять себя потомки бежавших за Урал староверов, насильно свезенных сюда каторжников и ссыльных переселенцев. Отсюда одновременно и принятие всего того, что идет с Запада как чуждого нашей внутренней сути, и ощущение своей, скорее внешней, чем внутренней сопричастности западной культуре, стилю жизни европейцев.

Непосредственно с влиянием Запада, со стремлением подражать ему в наши дни часто увязывается появление и легализация в России в конце ХХ века искусства нонконформизма и концептуализма. Еще совсем недавно нам пытались толковать о сугубо индивидуалистической, буржуазной сущности художественного авангарда, противной коллективистским устремлениям советского человека. На организацию внутреннего пространства музейной экспозиции, посвященной недавнему, советскому периоду нашей отечественной истории, оказали значительное влияние поиски художников-нонконформистов в конце 80-х - начале 90-х годов ХХ века. Они стремились в образно-символической форме отобразить реальность сложных, глубоко кризисных состояний человека, находящегося в противостоянии внешнему миру. Насколько актуальными остаются подобного рода композиции в наши дни, и как они оценивается нашими современниками?

Не имею права говорить от лица большинства своих земляков. Но, возможно, очень скоро ответ на этот вопрос мы получим, когда будет ясно, как разрешится конфликт вокруг Музея молодежи Урала, ставшего частью мемориального комплекса вокруг места расстрела Николая II на Вознесенской горе в Екатеринбурге. В основу этого музея положена концептуальная по своей основе историческая выставка, представляющая о путь, проделанный нашей страною после гибели царской семьи до начала эпохи перестройки. Сегодня основная экспозиция Музея молодежи, позволяющая прочувствовать трагедию человеческой личности в тоталитарном обществе, в своей мрачности и угрюмости резко противостоит величавости и блеску вознесшегося рядом, на расстоянии чуть более ста метров, Храму-памятнику во имя Всех Святых в Земле Российской просиявших, символу непоколебимости духовной мощи русского народа. В последние годы над Музеем молодежи Урала - одной из немногих, может быть, не только в нашей стране, но и в мире, удачных попыток художественно-концептуальной организации экспозиционного пространства исторической выставки - нависла угроза полного уничтожения. Здание музея оказалось в руках частных владельцев, пожелавших разместить здесь офисное помещение. В том, как сложится судьба музея и его исторической экспозиции, во многом скажется соответствие нашим теперешним духовным запросам модели развития недавнего прошлого, воспроизведенной на выставке "Образ и факт" Музея молодежи.

Основная логика развития этой экспозиции, созданной во второй половине 80-х годов группой екатеринбургских художников "Белый квадрат", заключается в представлении истории России ХХ века как замкнутого круга, "ловушки во времени", попав куда, человек обезличивается, превращается в ходячую статую.

Обвальное крушение советской идеологии, главным орудием воздействия которой на человека оставалось слово, сопровождалось в нашей стране ростом общего недоверия к слову как источнику информации. Если ранее человек приходил в музей за информацией, то в конце ХХ века заинтересованность в музее - чисто просветительском учреждении, источнике информации теперь, в эпоху интернета, резко падает. В этих условиях тексты, занимавшие значительное по объему место внутри музейных витрин, заменяются образно-художественными композициями. Сама выставка из книги с "объемными картинками" превращается в произведение искусства, призванное воздействовать не столько на наш разум, сколько на наши чувства и подсознание.

Мне, как сотруднику не только Музея молодежи Урала, но и Свердловского областного краеведческого музея, а также экскурсоводу Храма-памятника на Крови кажется, что художественно-концептуалистская экспозиция "Образ и факт" в Музее молодежи Урала дает посетителю уникальную возможность развить способность осмысленного видения прошлого. Представленные на этой выставке свидетельства (в основном фотографии и личные вещи молодых людей - передовиков производства и героев войн) собирались в ту эпоху, когда перед сотрудниками Музея комсомола, в будущем Музея молодежи Урала, была поставлена задача сохранить память о людях, уже в молодости принимавших активное участие в построении нового общества в нашей стране. На многих документах и свидетельствах прошлого, выставленных в витринах Музея молодежи, лежит печать советского официоза. Художественная часть экспозиции дает возможность собою попытку представить, что лежит "за поверхностью" выставленных материалов, придает особую динамику их восприятию.

Историческая экспозиция музея начинается с событий, связанных с физическим уничтожением на Урале в 1918 году представителей некогда правящего в стране царского дома Романовых. С этой точки зрения музей отчасти дублирует располагающийся поблизости мемориально-религиозный комплекс Храма-памятника на Крови. Нижний храм комплекса (высота около 10 метров) являет обобщенную модель истории России ХХ века. Верхний (высота 57 метров) - символ надежды на духовное возрождение. Музей молодежи в дополнение к этому показывает, что произошло с нашей страною после трагических событий середины лета1918 года.

В первом выставочном зале Музея молодежи, примыкающем к вестибюлю и гардеробу, откуда в наши дни в окно можно увидеть сверкающие на солнце купола Храма на Крови, посетитель замечает по стенам изображения фигур людей, лица которых, точно у покойников саваном, укрыты куском материи. То тут, то там из этих фигур торчат железная проволока, деревянные каркасы. В одну из стен вделан обломок зеркала. Встав напротив него, посетитель может увидеть свое отображение. Данный кусочек зеркала является ключом к пониманию всей экспозиции этого зала, позволяя его художественное оформление трактовать как отображение такого состояния в обществе, когда тот или иной человек только в себе самом видит человека. Во всех же, кто находится рядом, в своем соседе, товарище, сослуживце, он способен разглядеть лишь некое подобие живым людям, не более того. Мы видим, что экспозиция "Образ и факт" уже с самого начала пытается заставить посетителя почувствовать себя наравне с элементами выставочного пространства.

Уже с первого зала посетители начинают понимать, что они, говоря словами Льюиса Кэрола, попали в "очень странное место". Пространство концептуальной выставки не может претендовать на бесстрастное воспроизведение хода событий, происходивших на самом деле, оно являет собою попытку ввести человека в мир личных переживаний и раздумий художников о сущности происходившего с нами во времени. В глазах посетителей Музея молодежи реальные свидетели прошлого приобретают на фоне размещенных в экспозиции художественных композиций особую ценность, представая подобно жемчужинам, рассыпанным по морскому дну и затерявшимся среди камней и зарослей.

Продвижение из первого зала музея к началу исторической экспозиции предстает как "снисхождение в прошлое". Посетители спускаются к расположенному в полуподвальном помещении залу памяти Романовых - членов правившего Царского Дома, погибших на Урале в 1918 году.

Деревянная, обитая, точно крышка гроба, красным сукном дверь в Романовский зал выглядит входом в измерение, в котором "пространство" и "время" не соответствуют нашему обыденному представлению. Пройдя в эти деревянные двери, мы начинаем свое путешествие по "времени" так, как это делаем, передвигаясь в "пространстве" нашего мира. Посетители входят в темную комнату, где, за исключением установленного на невысокий подиум деревянного стульчика с небрежно брошенной на его сидение красной подушечкой, нет никаких других объемных экспонатов или художественных композиций. Мрак и пустота Романовского зала, расположенного в полуподвале, во многом соответствуют обстоятельствам гибели императора и его семьи в Екатеринбурге.

Стены зала прикрывает выкрашенный в черный цвет забор, составленный из плохо струганных досок. Верхний край этого забора как будто бы забыли подравнять - так на самом деле выглядел (о чем свидетельствуют старинные фото) забор, окружавший последнее пристанище Николая II весной-летом 1918 года. На забор наклеены фотографии Николая II его супруги и детей. Как будто бы кто-то соскабливал изображение на этих фотоснимках (намек на то, что долгое время в нашей стране пытались сделать все возможное, чтобы уничтожить память о случившемся с семьею последнего русского царя). На противоположной стене располагаются такие же со полусоскобленные фото родственников Николая II, погибших под Алапаевском ровно сутки спустя после расстрела в Ипатьевском доме. Они глядят на нас словно со дна глубокого шахтного колодца.

Свой рассказ об обстоятельствах гибели на Урале членов императорского правящего дома Романовых в 1918 году экскурсовод заканчивает словами о том, что выход из ситуации, воссозданной в Романовском зале, надо искать самим. Открыв (по возможности шире) двери, ведущие из этой комнаты в анфиладу выставочных залов, расположенных в полуподвальном помещении Музея молодежи, посетители попадают в зал труда - помещение, в котором выставлены свидетельства (в основном фотографии, дипломы, наградные значки, удостоверения), повествующие о трудовых достижениях уральской молодежи со второй половины 20-х до начала 80-х годов прошлого века. Входя в зал труда и еще не зная его тематического предназначения, посетитель чувствует контраст с обстановкой (теснотой и мраком) Романовского зала: довольно яркое освещение, ощущение простора и свежего воздуха. "Отыскавших дорогу вперед и вышедших к свету" экскурсантов просят задержаться. Необходимо, чтобы они задумались о том, что теперь каждый их шаг будет повторять случившееся с нашей страной в ХХ веке. Выход в зал труда знаменует окончание периода гражданской войны, разрухи, голода - время, когда народ в нашей стране приступил к строительству "новой" жизни. Путь вперед в этом месте перегорожен двумя сбитыми крест-накрест досками, с вывешенной на них табличкой "Проход запрещен", и те, кто стоит у входа в зал труда, вынуждены повернуть направо и спуститься по лестнице вниз. Дальнейшее продвижение экскурсантов вперед все более и боле определяется окружающим их пространством. По мере продвижения, посетителей музея как будто "засасывает в воронку". Эпицентром таковой является установленный посредине зала лабиринт, составленный из поставленных рядом узких зеркальных сегментов.

Спустившись вниз, посетители музея попадают под изображения гигантских колес. Не стоит думать, будто бы эти колеса неподвижны, ведь они самим фактом своего существования обязаны вращаться, цепляясь друг за друга, и посетителям музея на пути вперед предстоит прорваться через сложный, хитрый механизм. Где-то впереди "шагает" молодой человек с прической под хиппи и портфелем в руках (фигура, как она представляется сзади, выглядит настолько реалистично, что ее можно принять за живого человека), за спиной остается большое художественное полотно, выполненное в традициях соцреализма. Подобные творения не так давно в изобилии украшали стены заводских клубов и домов культуры, воспевая трудовой подвиг советского человека.

Как только посетители музея "продрались" сквозь часть зала, заставленную объемными изображениями сцепившихся друг с другом колес, перед их взорами предстанет силуэт еще одного молодого человека, держащего в руках красный флажок и указывающего всем нам, идущим за ним, правильную дорогу. Тело его настолько плоское и невесомое, что, кажется упадет, едва уберут железную решетку, грубо (она буквально врезалась в белое бледное лицо) придавившую его к стене.
То, что свидетельства прошлых лет, выставленные в этом, как впрочем и во многих других залах, имеют, по преимуществу, плоскостной характер, позволяет разместить их в витринах вдоль стен, освободив середину помещений для художественных композиций, воссозданных в концептуалистском духе. Таким образом, выставки свидетельства прошлого предстают в залах Музея молодежи как бы запараллеленными художественным композициям. Силуэт человека, придавленного к стене решеткой (образ поколения советской молодежи второй половины 20-х - начала 30-х годов ХХ века, сформировавшийся в сознании молодых художников конца столетия) предваряет собою выставку реальных свидетельств прошлого. Основной упор сделан на фотоматериалах. Естественно возникает идея сравнения, что думают потомки о людях конца 20-х годов с тем, какие они были на самом деле. Стены в зале труда обклеены увеличенными копиями и негативами фотографий с витрин. Создается эффект сложного оптического прибора, наводимого на выставленные в витринах свидетельства прошлых лет. Сегодня, когда старые, характерные для советских просветительских музеев, экспозиции разрушены, именно отсутствие особого "механизма наведения" часто не позволяет осознать значимость демонстрируемых на тех или иных музейных выставках предметов, заставить зрителей заинтересоваться ими, начать их рассматривать более пристально.

Рассказ о том, кем были на самом деле молодые герои труда, касается прежде всего того, как проявили себя эти люди в реальной жизни. Перед нами один за другим предстают свидетели героических свершений молодых уральцев середины 20-х годов ХХ столетия. Например, менее чем за полтора года в то время молодыми энтузиастами был построен на фактически пустом месте Красноуральский медеплавильный комбинат, ставший самым большим предприятием подобного рода во всей стране. С фотокарточки в витрине на нас смотрит одна из работниц этого комбината, Шура Степанова. Ее популярность в довоенное время у нас на Урале можно было сравнить с популярностью героя книги "Как закалялась сталь" Павла Корчагина. В руках эта девушка держит тяжелый металлический лом, видно как под свитером "играют бицепсы" - ее сильным рукам, пожалуй, позавидует любой современный культурист. Из этикетки, сопровождающей фото Шуры Степановой, мы узнаем, что она стала инициатором движения девушек за освоение мужских профессий и установила рекорд по выплавке меди. Рядом с документами, иллюстрирующими трудовые свершения молодых уральцев в конце 20-х, начале 30-х годов, выставлены материалы, повествующие об участии уральских комсомольцев в освоении целины, документы уральских студентов - участников Международного форума молодежи и студентов в Москве, фотоматериалы, повествующие об активных участниках комсомольской стройки - Качканарского горно-обогатительного комбината в конце 40-х - начале 50-х годов.

Что молодые передовики производства оставляли для себя, для души? Об этом документы, собранные, в основном, чтобы сохранить для потомков память о героических свершениях, умалчивают. Свою версию предлагают художники-концептуалисты конца века. Перед нами увеличенное до размеров клетки, в которую можно посадить человека, подобие клетки для маленькой певчей птички. С "потолка" клетки свисают кларнеты). Посредине внизу - маленький журнальный столик, на нем - фотография женщины. Рядом с фото лежат книги со стихами любимых поэтов, романы любимых писателей, на столике, стуле и на полу - гравюры с изображением живописных уголков планеты - тех мест, куда человек мечтает попасть, взглянуть на них хотя бы одним глазом. В этом маленьком, тесном пространстве - полтора шага в длину и полтора в ширину - все так тепло и уютно, что на спинке стула птичка свила себе гнездышко. Снаружи все жестоко, грубо, пошло. Дерево, которое росло рядом с клеткой, умерло и засохло.

Небольшая площадка перед свидетельствами трудовых свершений молодых советских людей первых 50-ти лет Советской власти обрывается стеной. В стене открывается проход (лабиринт, составленный из узких стеклянных сегментов), выводящий посетителей во вторую половину зала. Одна часть ведущей к проходу-лабиринту стены выкрашена в белый, другая - в черный цвет (намек на границу между добром и злом). Перед входом в зеркальный лабиринт, теперь уже лицом к посетителям - молодой длинноволосый человек. Перед нами довольно типичный представитель советской молодежи конца 70-х - начала 80-х годов: студент 1-го курса института или 3-го курса среднего специального технического заведения. Американские джинсы, купленные за очень большие по тем временам деньги, прическа - подражание западным поп-звездам, а в остальном - старый пиджачок, приобретенный родителями еще, когда этот молодой человек учился в последних классах средней школы, такой же старый, потрепанный школьный портфельчик в руках…

Когда мы видели этого молодого человека на входе в зал труда, мы были готовы принять его за живого - и в наши дни, кое-где все еще проявляются подобные "рэсты" из прошлого. Теперь мы понимаем: проходя через какие-то события в своей жизни, этот человек резко меняется, его лицо становится каменным, неживым и он сам превращается в подобие ходячей статуи. Через это прошли многие, кто вырос и жил при тоталитарном строе. Чтобы испытать на себе это состояние, посетители музея входят в лабиринт.

Вскоре они, окруженные, как собственным клоном, своими отражениями в зеркалах, теряются в лабиринте. Там, где они предвидят его окончание, зеркальный коридор продолжается дальше, и в какой-то момент идущего по нему человека посещает отчаяние. Рядом с лабиринтом дверь, скрытая под имитацию границы между черным и белым участками стены. Здесь экскурсоводу доставляется возможность объяснить, что в реальной действительности миновать подобные этому зеркальному коридору "ловушки" можно, отыскав рядом с ними границу между добром и злом. Те, кто чувствуют за собою моральное право пройти по этой границе, в лабиринт могут не ходить. Экскурсанты видят, как при выходе из лабиринта представления человека о добре и зле резко меняются - теперь часть стены, окрашенной на входе в лабиринт в черный цвет, предстает белой и наоборот.

У выхода из зала труда глазам посетителей предстает картина с воссозданной на ней образной, художественной аллегорией Советского народа - новой исторической общности, возникшей в нашей стране в годы строительства социализма. На картине мы видим огромную скалу, образованную сросшимися телами людей. Расположение картины на выходе из зала позволяет сравнить ее содержание с содержанием художественного полотна, висящего на входе (веселыми рабочими металлургического завода-гиганта). Та, картина, что располагается на выходе, предстает итогом процесса строительства Нового мира, на входе - началом. Тогда фигура молодого длинноволосого человека, застрявшего рядом со стеклянным лабиринтом посредине зала труда, предстает образным отображением сути процесса, заключающейся в формировании качественно новой породы, генерации людей.

Воздействие "зеркального лабиринта" на человека посетитель, находящийся в зале труда, может оценить и на примере выставленных во второй половине зала фотоматериалов. На одной из фотографий мы видим активистов студенческого стройотрядовского движения, удостоившихся в 1977 году чести сфотографироваться рядом с Первым секретарем Свердловского Обкома КПСС Борисом Николаевичем Ельциным. Я, во время своей экскурсии, часто прошу экскурсантов найти на этой фотографии Бориса Николаевича, знакомого им уже как президента России. Стройный, полный сил и здоровья Ельцин 70-х годов мало напоминает Ельцина, прошедшего через тот "стеклянный" коридор, через который ему выпало пройти, протащив за собою всю страну.

Следует сказать, что выходя из зеркальной "Улитки" выставочное пространство приобретает характер целой системы лабиринтов, следующих один за другим. Прямо за "Улиткой" вниманию посетителей музея предстает образно-символическая модель советского (и постсоветского тоже) административного учреждения. Выполнена она не столько в концептуальном, сколько в конструктивистском стиле. Правда, основными элементами ее конструкции являются старинные двери, перегородки, многие из которых всем своим видом намекают на дореволюционное прошлое. В качестве фасада учреждения предстает обшарпанная дверь, плотно, не откроешь, привернутая с помощью дверных шарниров к двум столбам. На столбах поясные изображения охранника и бюрократа. Прямо за спиной бюрократа открывается узкая лазейка - единственный реально возможный вход в учреждение. Протиснувшись сквозь нее, посетители проникают внутрь, проходят на своем пути через многочисленные препоны и преграды, образованные низкими деревянными рамами и перегородками, и оказываются лицом к лицу с дверями несколько раз открывающимися вовнутрь самих себя. Новенькие и нарядные, всем своим внешним видом, эти "двери в дверях" резко контрастируют с окружающим их "хламом", четко давая посетителям музея понять, что они и есть самый существенный элемент всей системы административного учреждения в целом. На своих экскурсиях я пытался представить эти "двери в дверях" как образное отображение процесса "хождения по инстанциям", когда человек, следуя из кабинета в кабинет, "застревает в дверях", сам становясь фрагментиком общего "фона" работы учреждения, подобно тому как ниточка, идя челноку вослед, застревает, теряется в общем пространстве готового куска полотна.

Заканчивается конструкция, представляющая собою образно-символическую модель советского (постсоветского) административного учреждения, "стеной", образованной стоящими "плечом к плечу" щитами, выпиленными из толстого плотного листа картона в форме высоких безглавых людей в шинелях. Они стоят, заслоняя собою гигантские колеса, располагающиеся за ними у входа в зал труда, и очень приличная толщина листов, из которых они изготовлены, свидетельствует, как долго и тщательно людей в шинелях "утрамбовывали", по несколько раз снова и снова пропуская сквозь эти колеса. На людях в шинелях висят таблички с надписями "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке", "Строго храни государственную тайну", "Кто любит Родину и народ - тот настоящий патриот" и так далее, в том же духе. Однажды экскурсантка, женщина уже пожилая, оказавшись перед "щитами" в виде силуэтов безглавых людей в шинелях, пустилась в воспоминания, как сама, работая в типографии секретного завода, эти таблички печатала и расклеивала их потом по стенам над каждым рабочим местом. Интересно, что авторы композиции "Образ и факт" Калмыков, Савинов, Нестеров и братья Хусейновы, подсознательно вместо модели административного учреждения воссоздали некий гибрид административного учреждения и секретного завода. Это обстоятельство можно объяснить социально-экономическими особенностями развития нашего региона в ХХ веке, когда директора оборонных предприятий могли реально сделать для своих рабочих гораздо больше, чем любой администратор.

Экспозиционное пространство Музея молодежи, как правило, каждому объекту, будь то художественная композиция или свидетели прошлого, четко предопределяет свое место. Однако, наряду с этим, встречаются художественные композиции, в которых свидетели прошлого выступают в качестве одной из их составляющих частей. В этих композициях, однако, сохраняется некая двуполюсность, когда свидетели прошлого не растворяются в общем пространстве художественной композиции как в произведении искусства, а словно "инь" и "янь" выступают одновременно и в диалоге, и в противостоянии. При этом художественное оформление еще более усиливает то впечатление на зрителя, которое производят на него вещи - свидетели прошлого. Наиболее интересно это взаимодействие выявлялось в композиции комсомольского уголка зала советской культуры (в настоящее время эта композиция разобрана, а сам зал отведен под временные выставки работ современных художников). Известно, что свидетель прошлого вступает в диалог с посетителем музея тогда, когда в него начинают вглядываться, видеть его в деталях. Одним из самых ярких, уникальных свидетелей прошлого в зале культуры была стенгазета, выпущенная молодыми туринскими комсомольцами в 1923 году к шестой годовщине Октябрьской революции. Окружавший ее интерьер воспроизводил обстановку Красного комсомольского уголка тех лет. В рамках данной художественной экспозиции "новодел" (сколоченные из досок скамья, стол, дощатые стены Красного уголка) чередовался с вещами, восходящими к 20-м-30-м годам ХХ века: кожаный портфель, брошенный на скамью, листовка с изображением красноармейца, металлический чайник на столе. Композиция была составлена по законам обратной перспективы, что отчасти соответствует приемам некоторых художников - новаторов первых лет Советской власти. Обратная перспектива в композиции Красного уголка как бы раздвигала ту часть пространства, где в центре композиции находилась полинявшая от времени стенгазета. Композиция Красного уголка как будто протягивала на ладошке эту стенгазету посетителям музея, заставляла вчитываться в полинявшие от времени чернильные строки.

А вчитываться было во что! Так, например, в передовице, выделенной полужирным шрифтом, сообщалось, что шесть лет тому назад над измученным, залитым кровью человечеством зажегся маяк рабоче-крестьянской революции. Маяк горел и разгорался, неугасимое в нем пламя поддерживалось кровью рабочих и крестьян. Напоследок авторы передовицы убеждали своих читателей, что этот маяк никогда не потухнет. Под чем при этом подписывались будущие жертвы-палачи, участники политических репрессий, можно оставить без комментариев. В критической рубрике "На кончике пера" можно было познакомиться с двумя статьями, в одной из которых ("Надо подтянуться") сообщалось, что молодежь города Туринска выступила с инициативой сбора денег в помощь детям и женам американских рабочих, оказавшихся, будучи активными борцами за дело рабочего класса, за решеткой. Уже многие молодые туринцы внесли в фонд помощи американским рабочим заработанные своим трудом деньги, и надо подтянуться тем, кто до сих пор не сделал этого. В статье "Стыдно так!", располагавшейся в той же рубрике чуть поодаль, сообщалось о том, что при туринском детском доме содержатся коровы, молоко от них пьют каждый день воспитанники вместе с учителями. При этом учителя выпивают по полкружки молока, а детям его хватает только чтобы забелить кипяток. Статья стыдила учителей за их пристрастие к коровьему молоку.

Среди находящихся в экспозиции объемных художественных композиций, являющихся не только частичкой интерьера, но предстающих как отдельные произведения современного искусства, следует отметить работу из металла скульптора Владимира Кривушина (1996 г.), подвешенную к потолку на выходе из зала труда. Если учесть, что одной из сквозной тем музейной экспозиции является превращение живого человека в ходячую статую, с последующим ее обветшанием, когда из-под слоя гипса вылезает каркас, то "железный человек" Кривушина открывает посетителям еще одну новую грань в осмыслении внутренней, глубинной сущности советских людей. Для меня ключом к пониманию этой символической скульптурной композиции является сравнение скульптором Эрнстом Неизвестным современного человека с кентавром - симбиоз человека и механического устройства, иногда - симбиоз человека и автомобиля. Выполненная Владимиром Кривушиным железная модель советского человека является симбиозом человека и телеги. Сердце этого существа навылет пробито пулей, к лицу приросла маска и стала настоящим лицом, сам "человек-телега" все время болтается между небом и землею.

Военная экспозиция музея - одна из самых ярких и мощных по своему воздействию на посетителя. Из зала труда к ней сложный и длинный переход, образованный выходом на лестничную клетку и подъемом вверх. Экспозиция представляет вещественные свидетельства, фотографии и документы. Художественная композиция заставляет посетителей прочувствовать трагическую динамику войны. Площадка, ведущая из зала труда на лестничную клетку, перегорожена железной решеткой. Проходя сквозь двери в ней, посетитель музея осознает, что переступает какую-то важную смысловую грань. Смысл пространства, открывающегося глазам посетителя за решеткой, сразу же выявляет скульптурная композиция, возвышающаяся над головами поднимающихся вверх по лестнице людей. Они видят перед собою разлетающиеся в разные стороны снаряды и осыпающиеся с небес, будто огромные серые ягоды, мертвые головы. В своем подсознании посетитель начинает предчувствовать, что он вошел в царство смерти, мир обреченных людей. Поднявшись выше уровня художественной композиции, образно передающей восприятие человеком первых залпов войны, посетители оказываются в одном строю с одетыми в солдатские шинели манекенами. Их бледные белые головы подстрижены наголо, где-то впереди ослепительно светит прожектор. Еще шаг - и земля зашаталась под ногами посетителей. Они встают на неровный, тонкий настил из досок, из-под которых пробиваются тонкие лучики света. Человек, проходящий по этой части экспозиции, ощущает себя идущим над бездной. Рядом, где-то сбоку, его вниманию предстает отсвечивающий красным ствол упавшего дерева (намек на отсвет пламени разорвавшегося где-то рядом снаряда), сверху свисают мятые медные трубы (намек на гул моторов, пролетающих над головой самолетов). "Выйдя из боя", посетители оказываются в некоем подобии солдатской землянки, где, немного придя в себя после подъема из полуподвального помещения музея, они могут познакомиться с документами и материалами военных лет. Рядом с документами, повествующими нам о боевом прошлом солдат Великой Отечественной войны, свидетельства о боевом пути воинов-афганцев. В этом же зале - один из первых на Урале уголков памяти наших земляков, погибших в Афганистане. Мы видим перед собою огромную, выжженную солнцем каменистую пустыню. На краю ее - красная (намек на обильно пролитую кровь) земля. На ней - белая разрушенная античная колонна. В воздухе крестом парят фотографии молодых парней, наших земляков-свердловчан, не вернувшихся с афганской войны. Выше других - фото Михаила Казина, за свой подвиг в Афганистане удостоенного звания Героя Советского Союза. Среди афганских материалов обращает на себя внимание засушенный цветочек - тюльпан, который Михаил Казин послал из Афганистана своей матери в подарок. Чуть поодаль мы видим запечатленного на фото перешедшего на сторону Народного правительства Афганистана главаря душманской банды (глядя на него, мы можем представит себе тех, кто убивал в Афганистане наших ребят).

Поскольку постоянная экспозиция создавалась в 1988 году, в ней не отображены события Чеченской войны. Этой теме посвящены выставки, которые периодически проводятся в Музее молодежи при поддержке общественности города.
Посреди зала, где выставлены документы молодых воинов-уральцев, располагается композиция "Небо и земля войны". В роли "земли войны" выступают черные обуглившиеся доски, покрывшиеся золою погнутые металлические рамы, воссоздающие образ спаленного огнем жилища человека. Над всем этим сверху, точно тяжелое грозовое облако, нависают колючая проволока, стволы ружей, автоматы, ржавые саперные лопатки - предметы, собранные на полях сражений Великой Отечественной войны. При ознакомлении посетителей с этой экспозицией достаточно обратить внимание на многочисленные следы от пуль в касках, чтобы воспроизвести в своем сознании картину гибели солдат на поле боя.
Выход с военной выставки представляет собою тоннель, образованный поставленными друг за друга "пустотами", выполненными в форме безглавых людей в шинелях. В полуподвальном помещении музея "люди-шинели" преграждали продвижение вперед, теперь они образуют коридор. Пройдя по нему, мы покидаем "прошлое" и оказываемся в "настоящем".

Некогда экспозицию военных залов продолжал зал Памяти жертвам сталинских репрессий. Эта часть экспозиции носила яркий отпечаток той эпохи, когда (в это время как раз создавалась экспозиция "Образ и факт") в нашей стране только-только приоткрывалась пелена над тайной репрессий. Поэтому этот зал был призван не столько дать более полную информацию о репрессиях в СССР, сколько подчеркнуть сам факт наличия таковых. Со стен зала Памяти жертвам сталинских репрессий из темноты и мрака глядели лица уральцев (в основном деятелей компартии и работников властных советских органов), ложно обвиненных в государственной измене и расстрелянных в годы правления Иосифа Сталина. В первой половине 90-х годов ХХ века этот зал был демонтирован. В течение нескольких последующих лет от него оставалась только одна витрина, рассказывавшая о трагической судьбе семьи чекиста Владимира Тарика, расстрелянного как враг народа в конце 1930-х годов. Разительный контраст представляли фотографии начала и конца 1930-х годов. На одних - счастливые лица супруги и дочерей Владимира, отдыхающих в номенклатурном санатории на берегу Черного моря, на других - супруга Владимира, тайно приехавшая в Свердловск с места ссылки в Нижний Тагил, чтобы проститься с дочерью, скончавшейся от пневмонии.

В период подготовки к будущей полномасштабной выставке, посвященной репрессиям и нарушениям прав человека в нашей стране, в Музее молодежи Урала неоднократно проходили временные выставки, посвященные таким проблемам, как массовые репрессии, преследование диссидентов, правозащитное движение, права человека в местах лишения свободы в нашей стране, военнопленные солдаты и офицеры германской армии на территории Свердловской области и прочие. К сожалению из-за недостатка выставочных помещений и отсутствия перспектив развития музея экспозиция "Образ и факт", воспроизводя яркий, динамичный образ эпохи, сегодня не в состоянии восполняться и развиваться в тех рамках, которые музею, как общественному учреждению были предоставлены. А как известно музей, который вынужден держать самые интересные вещи в запасниках - не музей.

Миновав несколько залов, отведенных под временные выставки современного искусства (что для нашего города совершенно необходимо. Поскольку именно в Музее молодежи творческая молодежь в нашего города сегодня получает возможность реализации своих проектов), мы оказываемся рядом с вестибюлем, где перед спуском к Романовскому залу началось наше знакомство с экспозицией "Образ и факт".

По окончанию экскурсии я обычно спрашиваю посетителей, хотят ли они еще раз пройтись по экспозиции, теперь уже сами. Как правило, все отвечают утвердительно. Мне остается акцентировать внимание читателей на том, что выставка "Образ и факт" уральского Музея молодежи создана для того, чтобы ее посетители могли понарошку проходить по "замкнутому кругу", отображающему историю России в ХХ веке.

Выйдя из Музея молодежи на улицу, можно не более чем за пять минут дойти до воплотившихся в архитектуре храмов Вознесенской горы, духовных ценностей, отвергнутых нами в советский период истории. Апофеоз возвращения к ним в сознании многих современных обывателей сопряжен с чувством глубокого потрясения тем, что они, созерцая храмы, отстроенные в наши дни, воочию видят, во сколько это обходится по деньгам. Когда экскурсоводу Храма на Крови удается объяснить, что за внешним блеском, богатством отделки таится некий скрытый смысл, символика, это усиливает принятие храма как места покаянного и, одновременно, символа нашей надежды, часто вопреки первоначальному личному неприятию. На фоне игры светотени, образуемой соседством с выставкой "Образ и факт" Музея молодежи, купола Храма-памятника на Крови во Имя Всех Святых в земле Российской Просиявших сверкают гораздо ярче!

(Александр Филимонов. Екатеринбург. июнь 2004г.)