Предупреждение: Здесь оставлены только архивные материалы.

Российский культурный портал "Золотые Врата Урала" с декабря 2010 года находится по адресу http://www.zovu.ru!

(Страницы - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9)

ИДА - 6

Рассказ

 

Схожу с тропы, чтобы наломать сухих веток и подобрать место. А думается о том, что Ира замужем, и бестелесная Ида тает с каждым часом, и вскоре Ида останется лишь в моих воспоминаниях. Во всякой любви есть частица жалости к близкому. Не зря местами, в народных говорах, люди до сих пор соединяют эти понятия: у них “жалеть” означает “любить”. Видимо, жалость – последняя стадия любви, когда в ней ничего другого не остается: одни жалеют себя, другие... Жаль мне терять Иду. Грустно. Было же время, когда в этой женщине преобладала Ида, а Ира была так себе, оболочкой от посторонних глаз. Было. Вот она вспомнила поход. Тогда я ее целовал впервые. Потом долго терялись в лесу, обособившись от всех, мечтали о будущем, и еще целовались, без памяти страстно. До самой зари мы бродили за палатками. Расстались нехотя, но сильно продрогли, и губы уже горели, а может быть, опухли. Пробрался в палатку, залез в самую середину, расталкивая сонных товарищей, и уснул блаженным сном. Проснулся позже всех и, когда высунул голову из палатки, кругом раздался всеобщий хохот. Мои губы все еще пылали от поцелуев, и первое, пришедшее на ум, - это мысль, что им все известно. Можно понять мое облегчение от мгновенной тревоги, когда узнал, в чем же дело: кто-то разрисовал меня сажей под индейца с боевой раскраской.

Сушняк загорается так быстро, что Ида удивляется. Во время службы в армии я напросился в косари, хотя и не умел толком косить. Заслали нас в тайгу, на болота, на целых три месяца для заготовки сена. В нашей роте было подсобное хозяйство, где содержалась всякая живность: коровы, свиньи... Там и научился и косить, и костры разводить в любую погоду.

- Полюбил тогда тайгу сибирскую на всю жизнь! Будь у меня три жизни, одну непременно прожил бы в тайге! - мечтательно застываю я, глядя на ярко занимающееся пламя, с внушительным суком в руке.

- Да! - заинтересованно улыбается Ида. - Ну со второй жизнью все ясно - это твоя настоящая. А третью куда же?

- Третью? - переводя взгляд на нее, вижу игру света и теней на лице. Оно то освещается выпукло грубо, старея молодую женщину, то оттеняется так искусно и тонко, омолаживая ее, словно передо мной опять, как богиня, стоит прежняя юная Ида. - Третью жизнь я посвятил бы тебе, Ида, чтобы искупить свою вину!

- Ой, - лукавит она, бросая один из тех взглядов, которые сводили меня с ума. - Гляди-ка, какой расчетливый!

Улыбка ее тут же гаснет. Уткнувшись глазами в огонь, она становится серьезной. Я очерчиваю круг и начинаю его расширять и углублять. Вскоре вокруг костра образовывается ямка по всем правилам. Оценив со стороны, остаюсь доволен результатом.

- Сережа, - подает голос Ида, - Прости меня, зря спорила с тобой. Мне просто тон не понравился... И высокопарность... На грани фальши... Наверное, по сути, ты прав, а я... чего-то недопонимаю... Но, как бы там ни было, прости... Я знаю, я сердцем понимаю, Сережа: ты хороший человек... Завидую твоей жене: ты действительно сокровище... - Взглянув на меня, с лукавым озорством добавляет, - хоть и глупое!..

Смотрю удивленно, наяву вижу, как оживает передо мной Ида моей юности. Видимо, принимая мое удивление за недоверие, она продолжает:

- Вот ты сейчас сказал, что целую жизнь посвятил бы мне. Ты - весь в этих словах. В них я слышу и твою настоящую любовь... Ты никогда не разлюбишь Валю! И... былую любовь... ко мне... Смотрю на тебя и думаю, а все-таки любовь существует, что бы там ни говорили! Смотрю на тебя и... люблю тебя, Сережа... Пытаюсь доказать обратное и... Все-таки люблю!..

Глаза ее наполняются слезами, одна капля, вторая срывается с ресниц... Я всегда тяжело переношу слезы. И сейчас мне становится не по себе, сразу же теряюсь, не зная, как успокоить ее. А Ида отворачивается, всхлипывая. Подхожу к ней.

- Ида, не надо... Не плачь, пожалуйста, миленькая!..

- Я... пришла сюда... плакать!..

Она кидается мне на грудь и рыдает вовсю. Как-то скованно обнимаю ее, глажу волосы, целую аромат луговых трав. На душе тяжесть, мне тревожно. Свет костра падает на близкие деревья, изредка выхватывает из темноты несколько удаленные, игриво заглядывает дальше, беспокоя тьму, которая ворочается вокруг, словно громадное, бесшумное живое существо, хрустнет под ним сучок, зашуршит под кустом опавшая листва, пробежит где-то ночной зверек. Ветер все еще волнует лес, его шум накатывается то с одной стороны, то с противоположной. Редко доносится издалека слабый приглушенный крик совы, да где-то рядом стонет одинокая птица, вызывая жуткие образы леших и прочих лесных. Какая-то струна внутри ноет и ноет на пределе, готовая оборваться. Долго мне этого не вынести. А Ида все плачет и плачет, как будто все эти годы копила слезы, чтобы все излить на меня. Прижимая ее к себе, с собачьей тоской смотрю вверх и каждой клеткой чувствую содрогание ее тела. Поначалу ничего не вижу, кроме освещенных снизу мощных ветвей, но взгляд пробивается выше, ловит пространство между кронами, устремляется в бездну. Вдруг замечаю звезду... Затем вторую... Небо светлеет. Облака редеют.

- Смотри, Ида, звезды!

(Страницы - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9)

Алесий. Ида. Июль 1984г.