Предупреждение: Здесь оставлены только архивные материалы.
Российский культурный портал "Золотые Врата Урала" с декабря 2010 года находится по адресу http://www.zovu.ru!
МЕРТВЫЕ
ГОВОРЯТ ЖИВЫМ - 4
(символика
надгробий старого Екатеринбурга)
(Страницы - 1
- 2 - 3
- 4)
Вплоть до наших дней в Екатеринбурге сохранились
два исключительно ярких и выразительных по своей драматичности
надгробия, в основе композиции которых находится обрубленное
сверху дерево. Это – надгробие Турышевых – родственников
служащего Императорской Гранильной фабрики в Екатеринбурге
(Ивановское кладбище) и могила жены и детей известного екатеринбургского
ювелира Липина (Михайловское кладбище). Крест на могиле
Турышевых, выполненный из мраморизированного известняка
в форме двух, скрепленных посередине лентой деревянных перекладин,
как бы прорастает из середины пня, цепко ухватившегося за
землю своими корнями. На обрубленный древесный ствол сзади
накинуто покрывало. Памятник напоминает нам, живым, что,
подобно тому, как каждый год с таянием снежных пелен жизнь
на поверхности земли начинается заново, наступит время,
когда земные покровы спадут и мертвые восстанут. Каждый
раз, когда я сам оказываюсь рядом с могилой Турышевых, меня
поражает противостояние каменного дерева – символа Надежды
на Воскресение из мертвых стоящей рядом с ним засохшей сосне.
Мертвый ствол сосны, изъеденный жуками-короедами, превратился
в подобие колонны в древнеегипетском храме, от основания
до самого верха покрытой таинственными древними письменами.
Рядом с ним – другое дерево - воплощенная в камне Весть
о Воскрешении из мертвых - реальное свидетельство того,
что Вера человека сильнее законов природы.
У могилы Липиных испытываешь острое ощущение
трагедии человека, в течение сравнительно короткого отрезка
времени пережившего смерть детей и супруги. Огромный мраморный
крест о четырех концах, точно большая белая птица, раскинул
свои крылья над каменным пнем, установленным над могилой
А.Н.Липиной. К подножию креста, будто детеныши, “сбежались”
маленькие мраморные гробики, водруженные над могилками детей,
а вокруг большого пня “столпились” маленькие пенечки, на
которых можно прочесть имена детей Липиных. Смерть необходима,
чтобы дать место новой жизни. Для того, у кого на глазах
умирают его близкие – это малое утешение. Но это – напоминание
о необходимости мужественного принятия ударов судьбы. И
чтобы люди помнили о том, что умерший уступает место живому,
между пенечками-обрубочками на могиле Липиной были высечены
тянущиеся вверх веточки с живыми листочками. Весьма часто
на старинных уральских православных кладбищах мы встречаем
изображение шестиконечных звезд. Никакого отношения к еврейству
люди, захороненные под такого рода монументами, не имели.
Некогда над этими шестиконечными звездами
возвышались кресты, до наших дней не сохранившиеся. И, иронией
судеб, иудеями, захороненными, непонятно почему, на православном
кладбище, в конце ХХ века предстают и бывший Гласный городской
думы от сословия мещан Иван Филиппович Седомский с супругою
Марией Дмитриевной и Петр Кожевников - владелец иконописной
мастерской на Златоустовском проспекте (ныне - улица Розы
Люксембург). Между тем, шестиконечная звезда, довольно четко
обозначавшая в ту эпоху принадлежность к иудейству, являла
собою символический образ “земной юдоли” – бренного мира,
в котором, согласно его законам, все движется к своему неотвратимому
концу. И если когда-то над этим знаком возвышался крест,
то потом время превратило эти монументы в своего рода исторический
парадокс. Знаменательно, однако, то, что екатеринбуржским
православным мещанам не было зазорно, пусть в виде “отрицания
отрицания”, метить себя знаком, обозначающим принадлежность
к иудейской вере, а, значит, и обозначать на могилах своих
родственников внутреннюю, глубинную связь христианства с
иудаизмом.
Особо следует отметить мраморное надгробие,
располагающееся на небольшом всхолмье к югу от Ивановской
церкви. Оно представляет собою высеченное из камня изображение
гроба, с которого спадает плат.
Данное надгробие установлено на семейном участке
коннозаводчиков Федуловых, но то, что в наше время с него
сорваны таблички с именем захороненного под ним человека,
мешает четко констатировать, кому оно принадлежит. В Екатеринбурге
сохранилось только одно старинное надгробие такого типа,
но на старинных фотографиях имеется изображение такого же
надгробия на Лютеранско-католическом кладбище, несколько
однотипных надгробий сохранилось вплоть до наших дней на
Невьянском городском кладбище. Следует отметить “натуралистичность”
надгробия Федулова, детальность не только в изображении
плата (проработка изображения изгибов ткани, бахромы и свисающих
с плата кистей), но и в изображении самого гроба (заклепок
на нем, ручек и т.д.). Такая натуралистичность создает впечатление,
что перед нами не каменный монумент, а реальный гроб, оставленный
на постаменте не захороненным. Современный человек, неожиданно
выйдя к этому надгробию, чувствует себя так, будто перед
ним разверзлась могильная яма. Нетрудно, однако, понять
главную идею надгробия Федулова, в свете которой этот памятник
начинает представляться совершенно по- другому. Памятник
намекает на те времена в будущем, когда земля (здесь она
символически передана в образе наброшенного на гроб плата)
“отдаст свои гроба”, и люди воскреснут для новой жизни.
Человек, живший в конце ХIХ – начале ХХ века, стоя у таких
памятников, размышлял о том, что такое жизнь и какие формы
она может принимать. Мне у надгробия Федулова вспоминается
философская притча, сочиненная талантливым русским мыслителем
начала ХХ века Василием Розановым, который земную жизнь
человека, его смерть и воскресение из мертвых сравнивал
с перерождением гусеницы в куколку и куколки в бабочку.
Согласно такому предвидению гроб соответствует куколке.
Предчувствуя это в глубине своей души, верующие люди стараются
не тревожить прах усопших, подобно тому, как любое неосторожное
прикосновение к куколке насекомого может повредить процессу
ее перерождения в бабочку.
Старинные памятники, подобные надгробию коннозаводчика
Федулова повсеместно встречаются по всей России. То, что
у людей, их созерцавших, рождались мысли, подобные только
что пересказанной философской притче, указывает на особое
отношение наших предков к останкам своих усопших и к местам
их захоронения. Сто лет назад между живыми людьми и “городами
усопших” вряд ли пролегала полоса полного отчуждения и отстранения
– та самая, которую не так давно мы пытались создать вокруг
старых и даже новых некрополей. Скорее всего, (и именно
на это указывает символика старинных надгробий) к миру мертвых
наши предки относились не со страхом, а с особого рода трепетом.
Трепетом перед местом, где отнюдь не вечно торжествует в
своем господстве над жизнью смерть, тление и разрушение,
а очень медленно, невидимо для нас, ныне живущих, происходит
подготовка к Возрождению из мертвых, зачинается качественно
новая жизнь.
Нам, поколениям людей, долго отрицавшим существование
тонкого, непроявленного в материи плана нашей жизнедеятельности,
трудно при посещении старых кладбищ уловить эти настроения
и понять, как и что мертвые говорят живым.
(Страницы - 1
- 2 - 3
- 4)
(Александр Филимонов. Мертвые говорят живым)
